Заседания Комитета

Заседание Комитета Совета Федерации по международным делам

Основная тема: Обсуждение итогов январской сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы и перспектив дальнейшего участия парламентской делегации Федерального Собрания в деятельности институтов Совета Европы


Повестка дня триста восемьдесят седьмого заседания Комитета

1. Обсуждение итогов январской сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы и перспектив дальнейшего участия парламентской делегации Федерального Собрания в деятельности институтов Совета Европы
Докладывает: председатель Комитета Совета Федерации по международным делам КОСАЧЕВ Константин Иосифович
Ответственный от аппарата Комитета: заместитель руководителя аппарата Векшина Елена Владимировна

2. О проекте плана межпарламентского сотрудничества Совета Федерации на 2015 год
Докладывает: начальник Управления международных связей Аппарата Совета Федерации КАЛИНИН Михаил Иванович
Ответственный от аппарата Комитета: заместитель руководителя аппарата Векшина Елена Владимировна

3. Разное: «О визите делегации Совета Федерации в Многонациональное Государство Боливию и Республику Колумбию»
Докладывает: член Комитета Совета Федерации по международным делам ПОНОМАРЕВ Валерий Андреевич

Обсуждение итогов январской сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы
и перспектив дальнейшего участия парламентской делегации Федерального Собрания
в деятельности институтов Совета Европы 
(извлечение из стенограммы заседания Комитета)

К.И. Косачев

Уважаемые коллеги, я прошу всех занять свои места. Мы начинаем расширенное заседание Комитета Совета Федерации по международным делам. И я прошу прощения за тесноту. Но на самом деле то, что такой интерес к заседанию нашего комитета, подтверждает, что мы правильно определили сегодняшнюю повестку дня. Помимо вопросов штатных, текущих в нашей повестке центральный вопрос – об итогах январской сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы и о перспективах дальнейшего участия парламентской делегации Федерального Собрания в деятельности институтов Совета Европы.

Я хотел бы коллегам напомнить, что мы сейчас работаем в прямом эфире. Наше заседание, касающееся первого вопроса, транслируется на нашем парламентском канале «Вместе-РФ». Поэтому тех, кто пожелает выступить, я просил бы себя называть, чтобы облегчить восприятие происходящего.

Я бы хотел также пояснить коллегам, что мы пригласили на сегодняшнее заседание комитета членов нашей делегации в ПАСЕ и из Совета Федерации коллег, которые входят в другие комитеты, разумеется, из Государственной Думы. Я благодарен всем коллегам. Естественно, мы пригласили коллег, которые работают в других институтах, в частности в Комитете местных и региональных властей Европы, это один из институтов Совета Европы. Мы пригласили представителей профильных министерств и ведомств, которые так или иначе имеют отношение к участию Российской Федерации в деятельности Совета Европы.

На всякий случай поясню, что мы работаем в формате заседание Комитета по международным делам. Это не собрание делегации. Это не заседание межведомственной комиссий по взаимодействию с Советом Европы. Поэтому речь идет о том, чтобы провести это заседание в режиме, если хотите, мозгового штурма, обменяться имеющейся у нас информацией. И, самое главное, обменяться идеями в отношении того, как наша работа на этом направлении, одном из важных направлений российской внешней политики, я имею в виду участие в деятельности Совета Европы, могла бы строиться в дальнейшем с учетом известных, я думаю, всем итогов январской сессии ПАСЕ.

Я бы позволил себе в самом начале заседания, думаю, что коллеги присоединяться к этому, высказать слова признательности, благодарности нашим коллегам, которые в тяжелейших условиях, и эмоциональных, и, разумеется, политических, содержательных работали в этот раз в Страсбурге. И в Вашем лице, Алексей Константинович, в Вашем лице, Леонид Эдуардович, в Вашем лице, Виталий Никитич. Коллеги, все те, кто находились в Страсбурге, выдержали колоссальное напряжение и проявили, что называется, лучшие бойцовские качества, и в своих выступлениях на ассамблее, и на комитетах и комиссиях, и в работе с национальными делегациями, и в работе с политгруппами. Безусловно, то, что делал лично Сергей Евгеньевич Нарышкин в своих контактах по линии президентского комитета ПАСА, по моему глубокому убеждению, а я, уж извините за нескромность, тоже имею определенный опыт работы в ассамблее, я могу искренне сказать, что это была очень тяжелая ситуация. И все то, что можно было сделать в этой ситуации, на мой взгляд, было сделано по максимуму.

И думаю, что уместно будет уже сейчас в этом формате высказать слова признательности в адрес наших коллег в других национальных делегациях, в других парламентах, тех коллег, которые поддерживали подходы российской делегации, и которые, в том числе, нашли в себе мужество, противостоять, если хотите, массовому психозу и голосовать по ключевым для нашей делегации позициям так, как это подсказывала им совесть, и так, как это диктуют реалии сложившегося момента.

Голосований было много. Наверное, центральным было голосование по так называемой 28-й поправке к резолюции ПАСЕ, которая в очередной раз существенным образом ограничила полномочия российской делегации. Напомню, что делегация была, в конечном итоге, лишена права голоса и права быть представленной в руководящих органах ассамблеи.

Помимо нескольких других, более технических, я бы так сказал, ограничений наших полномочиях, хотя каждое из них по‑своему чувствительно, безусловно, так вот по этой ключевой поправке, по 28-й поправке, я думаю, это уместно сейчас сказать, в полном составе против поправки, то есть в поддержку российской позиции, голосовали национальные делегации Армении, Азербайджана, Кипра, Сербии, Черногории и Турции. И большинством против этой поправки и, соответственно, в поддержку российской позиции, голосовали делегации Австрии, Швейцарии, Нидерландов, Хорватии, Исландии. А делегации таких крупных стран, как Германия, Чехия, Дания, Норвегия разделились примерно поровну.

Мне представляется, что сегодня будет много разных тем для обсуждения. И конечно, мы попросим всех, кто может выступить, по возможности, соблюдая регламент, тем не менее, я бы предложил, если это удастся, структурировать нашу дискуссию как минимум по четырем темам. Еще раз повторю, возможно, их будет больше. Это то, что наиболее часто звучит и в вопросах наших коллег, и в тех дискуссиях, которые идут на общественном уровне.

Первая из четырех тем, которую бы я предложил обсудить, – это действие, реакция, точнее, делегации Федерального Собрания на эту резолюцию и наши последующие действия в предстоящем году с учетом действия этой резолюции.

Второе, на мой взгляд, очень важное обсуждение должно касаться того, как мы, притом, что наша делегация не будет, очевидно, принимать участия в последующих сессиях, выстраиваем свое взаимодействие с Парламентской ассамблеей в целом. А я напомню, что уже появились заявления о том, что ПАСЕ собирается прислать к нам как минимум две делегации. Одна из них – по делу Савченко, вторая – по крымскому досье.

В самой резолюции, принятой на ассамблее, содержится предложение к спикерам, как там говорится, двух национальных парламентов – России и Украины – либо их представителям, создать некую рабочую группу, для того чтобы содействовать выполнению минских договоренностей. Это тоже вопрос, который требует реакции с нашей стороны, на мой взгляд, и, я думаю, должен стать темой сегодняшнего обсуждения.

Третья резонансная тема, которая волнует очень многих, – это наши финансовые отношения с Советом Европы, размер взноса, своевременность уплаты этого взноса, статус России, как главного плательщика, одного из пяти главных плательщиков в бюджет Совета Европы и соответствие этой позиции национальным интересам Российской Федерации.

И четвертая, наверное, самая крупная тема, хотя она, совершенно точно, выходит уже за рамки парламентских полномочий, – это тема в принципе наших взаимоотношений с Советом Европы, нашего членства в этой организации. Хотя понятно, что это вопросы президентского уровня, но и здесь парламентская дипломатия и Федеральное Собрание, разумеется, вправе иметь свою точку зрения.

Еще раз повторю, что этими темами наше обсуждение может, разумеется, не ограничиваться, но как мне представляется, в основном, можно было бы сосредоточить нашу дискуссию на этих обсуждениях.

По итогам нашего сегодняшнего обсуждения мы имеем в виду, принять решение нашего заседания, заседания Комитета по международным делам. Каким оно будет, пока я не берусь предсказать.

Ну и в соответствии с нашими регламентными процедурами это решение будет представлено Совету палаты, руководству Совета Федерации и, разумеется, мы поделимся этим решением с нашими коллегами по Государственной Думе.

Ильяс-Магомед Саламович, что‑то в этой части, как курирующий заместитель Председателя, добавите?

И.М.-С. Умаханов

Я предлагаю предоставить слово участникам.

К.И. Косачев

Да, если позволите, тогда бы я попросил высказаться первым Алексея Константиновича Пушкова, председателя Комитета Государственной Думы по международным делам и руководителя нашей делегации в ПАСЕ, во всяком случае, до последней сессии. Этот нюанс тоже поясните, пожалуйста, Алексей Константинович.

А.К. Пушков

Спасибо, Константин Иосифович.

Мы, Вы знаете, поехали на эту сессию Парламентской ассамблеи во главе с Председателем Государственной Думы Сергеем Евгеньевичем Нарышкиным. И у нас после отъезда Сергея Евгеньевича Нарышкина, естественно, произошло некоторое изменение формата. Я, как глава делегации до этой сессии, я вновь возглавил российскую делегацию. Так, что здесь вполне естественный был элемент.

Но я должен сказать, что российская делегация в силу того, что приехал Председатель Государственной Думы, получила дополнительные возможности для того, чтобы заявить свою позицию, и естественно к ней в силу этого фактора было приковано еще большее внимание. Мы и так там, Константин Иосифович знает, и господин Умаханов тоже знает, что Россия всегда там, в центре внимания. Но с приездом Нарышкина, естественно, состоялась встреча с президентским комитетом в первый же день нашего приезда 25 числа. Состоялась встреча с Генеральным секретарем Совета Европы господином Ягландом. Был проведен большой «круглый стол» под председательством Сергея Евгеньевича Нарышкина, где присутствовали лидеры четырех политических групп из пяти, и руководителя ряда комитетов Парламентской ассамблеи, не говоря уже о многих видных депутатах, которые высказались (это еще было до голосования, до финальной сессии по России) за то, что, конечно, Россия не должна быть подвергнута дискриминационным мерам и должна оставаться полноценным членом Совета Европы.

То решение, которое было принято в итоге, как вы знаете, примерно соотношение голосов было где‑то 70 на 30 в пользу сторонников санкций против нашей делегации, 148 голосов «за», 68 «против», мне представляется, не является стихийным голосованием. Это голосование организованное, к нему готовились. Было известно, что еще до сессии наши противники провели большую координационную работу, в частности, этим занимался голландский депутат Омцигт, который вообще является застрельщиком на антироссийских многих резолюций. Это была группа депутатов, прежде всего, из Украины, Грузии, Польши, Дании, Прибалтийских государств. С ними активно взаимодействовали многие депутаты из Румынии, Швеции и других стран. Так что, это не было упражнение чисто демократического типа.

У меня есть абсолютно достоверная информация, что некоторые министры стран Евросоюза звонили своим делегациям и давали указания, как голосовать. Ну, тогда, когда речь шла о том, чтобы голосовать против России, прежде всего. Поэтому говорить о том, что это было чисто демократическое упражнение, безусловно, нет. То есть я думаю, что ряд людей голосовали в соответствии со своими представлениями, но ряд людей голосовали так, как им было сказано из их столиц. И, кстати, эта поправка 28, которая прошла через мониторинговый комитет, несмотря на сопротивление Стефана Шеннаха, австрийского социалиста, председателя комитета, она в первый день, когда обсуждался тот же вариант, она не получила поддержки. Там был прошен целый ряд поправок устный, все нацелены на то, чтобы лишить нас части полномочий. И по всем этим позициям наши противники проиграли.

Там было пять или шесть голосований. Было соотношение такое примерно: 19 – за то чтобы лишить нас права голосовать, 23 – против. Другой вариант той же самой поправки в другой формулировке: 19 «за», 29 «против» – 18 «за», 24 «против». То есть в первый день не удалось провести эту поправку. А от позиции комитета очень много зависит на пленарном заседании.

И потом Шеннах мне сказал, что на следующий день десять человек, которые выступали против этой поправки, развернулись в другую сторону (развернулись в другую сторону).

Как могут десять человек развернуться в другую сторону, только, если с ними ни проведена соответствующая политическая работа, и им просто ни указано, что вам следует занять вот такую‑то позицию. Поэтому считать, что Парламентская ассамблея – это демократический институт, где депутаты предоставлены исключительно сами себе и голосуют в соответствии со своими убеждениями и совестью, это было бы наивным заблуждением.

Я должен сказать, что то же самое относится и к целому ряду позиций ПАСЕ, потому что, на мой взгляд, ПАСЕ последние полтора-два года идет по пути самодискредитации, как правозащитная организация, как организация, на знаменах которой начертано три принципа: защита прав человека, защита верховенства закона и защита демократии. Когда ПАСЕ отказалась, вообще отказалась даже рассматривать государственный переворот на Украине в рамках своих докладов, то есть в ПАСЕ заявили, что это их не интересует фактически.

Мы неоднократно предлагали еще в прошлом году, когда участвовали в заседании, рассмотреть этот вопрос, потому что у многих депутатов ПАСЕ, кстати, это вызывало тоже законные вопросы: а что, собственно, произошло на Украине? Законность этого вопроса признавал и говорил об этом публично Тини Кокс, глава евролевых, законность этого вопроса признавал Андреас Гросс, глава социалистов. Но это было уведено в песок, как будто этого государственного переворота не было.

И затем ПАСЕ вообще никак не отреагировала, на мой взгляд, постыдно не отреагировало на то, что произошло в Одессе. Причем через два дня после того, как случились эти события, я направил им подборку фотографий, вот этих страшных фотографий в Доме профсоюзов, где было видно, что люди застрелены, выстрелами в лицо убиты, что они обгорели, одна женщина была задушена. Вы все видели эти фотографии. Никакой реакции со стороны президентского комитета, кроме вялого призыва провести расследование, обращенного к Киеву. Ну мы знаем, как это расследование проводится. И мы прекрасно с вами знаем, что никаких результатов не будет.

Поэтому в этих условиях, конечно, апеллировать к ПАСЕ, как к организации, которая реально занимается обеспечением верховенства закона и реально занимается защитой прав человека, уже не приходится. То есть эта организация утрачивает эту свою функцию. Она выбрала геополитику, как главный свой ориентир, в ущерб защите прав человека и в ущерб защите верховенства закона. Совершенно очевидно, что ПАСЕ руководят сейчас геополитические соображения и двойные стандарты.

Мы, когда приехали, нам тут же устроили истерику по Мариуполю. Что произошло в Мариуполе? Почему вот случились эти события? Почему вы поддерживаете ополченцев, которые?.. Неизвестно, кто обстрелял Мариуполь. Совершенно нельзя исключить, что это была провокация, тем более накануне Совета министров иностранных дел Евросоюза и накануне сессии ПАСЕ. Никаких официальных заключений никто не дал, ОБСЕ не дало официального заключения по тому, кто обстрелял Мариуполь.

Нам устраивают истерику, и полное молчание по Донецку, который был за пять дней до этого, где погибло 15 человек на остановке, вы знаете, полное молчание. И пока мы не напомнили о Донецке, никто о нем вообще и не говорил, даже не вспоминали. Потом стали чуть-чуть упоминать в своих выступлениях, но опять же безымянно, как будто непонятно, как это произошло.

Вот эти двойные стандарты абсолютно пронизывают всю деятельность сейчас Парламентской ассамблеи, почему я и говорю о том, что она утрачивает свою функцию правозащитной организации.

И естественно, была принята абсолютно нереалистическая резолюция, которая, чтобы не сказать, абсурдная: в 24 часа вернуть Савченко, освободить Савченко. Это, в каком правовом государстве такое вообще может быть?! В 24 часа. То есть это уже такой абсурдный диктат, рассчитанный только на пропаганду, потому что представить себе, что эти люди не понимали, как отреагирует Россия, я не могу. Значит, это делается в расчете на какой‑то пропагандистский политический эффект, для того чтобы вот еще раз осудить Российскую Федерацию, для того чтобы получить выигрыш именно вот в этой информационной, идеологической, геополитической войне, которая сейчас ведется Западом вокруг Украины.

Там же был пункт: вывести все войска с территории Украины. Где, кто доказал, показал, в каком международном документе есть пункт о том, что там находятся российские войска? Ни Организация Объединенных Наций, ни ОБСЕ, даже Госдепартамент Соединенных Штатов говорит о том, что у него нет информации относительно нахождения там регулярных российских вооруженных формирований. Они в резолюцию включают этот пункт.

То есть резолюция ПАСЕ носит антиправовой характер. Это резолюция, которая подрывает правовые принципы существования этой организации и правовые принципы существования всего Совета Европы. Она построена на предположениях, домыслах, фантазиях ее составителей и на русофобских инстинктах в части депутатов Парламентской ассамблеи.

Если подвести краткий итог, поскольку я думаю, что подробности более или менее известны основные, то, на мой взгляд, это проигрыш большой, но не для России, а прежде всего для ПАСЕ и всего европейского межпарламентского сотрудничества. В ПАСЕ, мне кажется, до сих пор не поняли, что произошло. А произошло следующее, я хочу это подчеркнуть, что российская делегация, покидая Парламентскую ассамблею, сделала заявление о том, что мы покидаем ассамблею как минимум до конца 2015 года, первое. Второе – мы прекращаем все контакты с Парламентской ассамблеей Совета Европы. Третье – мы прекращаем все миссии Парламентской ассамблеи Совета Европы в Россию. И четвертое – мы отзываем те предложения, которые нами были сделаны в ходе этой сессии, поскольку мы не участвуем теперь в работе Парламентской ассамблеи. А предложения были следующие: чтобы те члены руководства ПАСЕ, которые считают это необходимым и нужным, могли посетить Надежду Савченко в заключении. Мы говорили о том, что мы можем поставить такой вопрос перед российской исполнительной властью. И, второе, о том, чтобы сделать доклад по правам человека в Крыму. Наша делегация также сказал, что такой доклад возможен при том понимании, что одновременно будет делаться доклад о нарушениях, вопиющих нарушениях прав человека на Востоке Украины. Вот эти два предложения (о Савченко и о Крыме), естественно, нами были отозваны, потому что мы более не участвуем, по крайней мере до конца года, в работе этой организации.

Я хочу сказать, что это консолидированная позиция. Эта позиция была сформулирована и Председателем Госдумы Сергеем Нарышкиным, и Председателем Совета Федерации Валентиной Матвиенко. То есть это не частное мнение, это наша общая позиция перед лицом той обструкции, которую попытались устроить России в Парламентской ассамблее, и той резолюции, которая была принята и нацелена однозначно на то, чтобы поставить Россию в дискриминационное положение.

Вообще эта резолюция и все, что происходило в ПАСЕ, очень отдавало сознательным курсом на продолжение этой линии на изоляцию России. Но Соединенные Штаты ведут ее на политическом уровне, Евросоюз ее ведет на экономическом уровне прежде всего, ну, а Парламентская ассамблея, во всяком случае большинство, видимо, была вписано в эту стратегию на то, чтобы устроить изоляцию России на парламентском уровне.

Я считаю, что изоляция не получилась, потому что задача тех, кто нас подверг этим санкциям, состояла в следующем: чтобы Россия согласилась с этими санкциями и продолжала участвовать в работе. То есть к нам были бы применены санкции, мы бы там находились в качестве статистов, что не подобает делегации такой страны, как Российская Федерация, к нам бы применялись дальнейшие какие‑то меры воздействия, резолюции, обвинения, при этом выдвигались бы требования, нам бы говорили, что вот мы сейчас направим к вам одну миссию, вторую миссию, третью миссию. И, кстати, хотя нас лишили этих двух полномочий основных до апрельской сессии, но на самом деле это нас, во‑первых, лишает возможности работы в руководящих органах ПАСЕ, которые будут собираться между сессиями, нынешней и апрельской. А, во‑вторых, в апреле повторилось бы все то же самое: опять доклад, опять наши полномочия были бы поставлены под сомнение. И весь этот процесс был бы повторен снова. То есть это было рассчитано на то, что если Россия останется, то она будет на протяжении длительного времени в фокусе этой антироссийской идеологической и политической кампании. Естественно, мы этого допустить не могли.

Так что сейчас ПАСЕ, на мой взгляд, как унтер-офицерская вдова, сама себя высекла, потому что она лишилась возможности взаимодействовать с Россией, лишилась возможности добиваться своего по России. Нас там нет и не будет.

И, когда говорят, о чем вот сейчас Константин Иосифович говорил, что ПАСЕ хотела бы к нам направить две миссии, то это желание останется безответным, потому что никто этих миссий здесь в России принимать не намерен.

Я считаю, что это также проигрыш для Украины. Это проигрыш для Украины, потому что ПАСЕ была одной из тех структур, которые Украина пыталась использовать для оказания воздействия на позицию России. Ну по делу той же Савченко, допустим. Теперь Украина лишилась этой возможности.

Они сейчас, как дети, в Киеве радуются тому, что Россия ушла из ПАСЕ, не понимая, что они сами себя лишили возможностей оказания воздействия на Россию через эту парламентскую организацию. Так что Украина лишилась площадки возможного воздействия на Россию, а что там будет происходить без нас?.. Вы же знаете, что ПАСЕ – это консультативный орган, поэтому те резолюции, которые они будут принимать, или решения, они не будут уже иметь серьезных последствий в отсутствии России.

Здесь прозвучал вопрос: каковы перспективы России в ПАСЕ и в Совете Европы? Я думаю, что с ПАСЕ ситуация достаточно ясная. И мне представляется, что Россия не должна менять свои позиции относительно не участия в ПАСЕ до конца 2015 года, тем более, кстати, что нынешнее руководство Парламентской ассамблеи, которое будет находиться на своем месте до конца 2015 года, заняло линию потворствования любым выходкам Украины.

На прошлой сессии я потребовал от Анны Брассер, чтобы она приняла меры против украинских депутатов, которые выступали с прямыми оскорблениями, расистскими высказываниями в адрес российского народа. Когда глава украинской делегации говорил о том, что русские – это очень хороший народ, они вас сначала напоют чаем, а потом зарежут – я считаю, что его нужно было выгнать из зала за это. Это было бы правильной мерой. Но вместо этого вот украинским делегатам давали говорить все, что им вздумается, и прибегать к любым оскорблениям.

В этот раз мы получили продолжение, естественно. Если руководство ПАСЕ потворствует таким выходкам, то нельзя удивляться тому, что в этот раз были атакованы члены нашей делегации – Геннадий Зюганов и Иван Мельников – два уважаемых российских политика и два уважаемых российских депутата. Их попытались облить там какой‑то краской, она должна была символизировать что‑то типа крови или что‑то в этом духе. И это произошло на той территории перед зданием Совета Европы, которая в принципе является охраняемой территорией.

Да, они после этого усилили охрану, но в ходе сессии ПАСЕ Анна Брассер не принесла извинения российской делегации вот до того дня, пока мы присутствовали. Она не приняла никаких мер к украинской делегации, хотя в этой атаке участвовал один из членов делегации Украины. Она не призвала к тому, чтобы комитет по регламенту рассмотрел эту хулиганскую акцию, то есть фактически Украина экспортирует свою хулиганскую стилистику в Совет Европы, и Совет Европы на это никак не реагирует.

Извинения были принесены в последний день, когда нас уже там не было, в пятницу, в воздух были принесены извинения от председателя ПАСЕ. Было заявлено, что это недопустимо, что будут приняты меры, что будет расследовано, то есть тогда, когда это уже не имело никакого значения.

Я это говорю для того, чтобы было ясно, какова стилистика вокруг России в Парламентской ассамблее, и как руководство ПАСЕ потворствует практически любым выходкам радикальных членов украинской делегации.

На мой взгляд, дальнейшие перспективы достаточно очевидны. Россия остается членом Совета Европы. Мы продолжаем работу в Совете Европы на уровне комитета министров. Европейский Суд по правам человека по‑прежнему признаем, его юрисдикцию, участвуем в его деятельности. Конгресс общин, другие структуры – все, кроме Парламентской ассамблеи Совета Европы, потому что в других структурах нет попыток, поставить России в дискриминационное положение.

В рамках комитета министров Совета Европы, где государство представлено на уровне послов, не было ни одного предложения, применить санкции против России, то есть эти структуры отличаются гораздо большей взвешенностью и умеренностью, хотя там тоже есть критика в наш адрес, но оно дело – критика, а другое дело – прямые политические атаки. Вот таких атак там не предпринималось, и поэтому, я думаю, надо исходить из того, что мы остаемся членами этих организаций.

Правда, Сергей Евгеньевич Нарышкин и Валентина Ивановна Матвиенко уже сделали заявление, что Россия может рассмотреть в конце 2015 вопрос о своем членстве в Совете Европы. Но я думаю, что это действительно речь идет о конце 2015 года, когда будут сделаны выводы из того, как будет развиваться политическая ситуация, из того, как будут строиться наши отношения с Советом Европы.

То есть, я думаю, что сейчас, на сегодняшний день, выход из Совета Европы, которым очень интересуются средства массовой информации, не является актуальным. На мой взгляд, это не то, на чем мы должны сейчас сосредоточиться.

А что касается ПАСЕ, то там должны понять, что если они считали, что будет принята эта антироссийская резолюция, потом будет business is unusual, что все отношения будут строиться, как обычно, то мне кажется, что в ПАСЕ должны понять, что отношения, как обычно, строиться не будут. Потому что сама ПАСЕ пошла по пути дискриминации России, приняла те меры, которые нас лишают возможности полноценной работы в этой организации. И Россия, как государство, себя уважающее, как государство суверенное, естественно, не будет выпрашивать полномочия, не будет идти по пути какого‑то в данном случае беспринципного компромисса, а просто воздержится от работы в этой организации до конца 2015 года.

Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо большое, Алексей Константинович.

Я не прерывал Ваше выступление, потому что Вы совершенно точно должны были дать весь срез происходившего. Но в дальнейшем коллег буду просить соблюдать регламент.

Я бы сейчас хотел попросить выступить Виталия Никитича Игнатенко, первого заместителя председателя Комитета по международным делам Совета Федерации, который в этот раз на январской сессии возглавлял ту часть делегации Федерального Собрания, которую представляет Совет Федерации.

Прошу Вас.

В.Н. Игнатенко

Спасибо, Константин Иосифович.

Во‑первых, я согласен со всем, что сказал здесь Алексей Константинович. Это согласованная позиция наша. И очень здорово, что мы работали дружно и солидарно, много. И мне показалось, что на этот раз наша позиция наиболее плодотворно была высказана и Алексеем Константиновичем, и Сергеем Евгеньевичем прежде всего, и Леонидом Эдуардовичем, потому что эти три человека взяли на себя очень большую нагрузку. Это было и участие в «круглых столах», и закулисная работа, у них большой как раз опыт. Я также хотел отметить работу и нашей делегации очень большую. Много и выступлений.

Но я хотел просто одно сделать конкретное замечание. Может быть, мы и дальше наш разговор поведем в таком стиле дополнений к тому основному докладу, который сделал Алексей Константинович. Мне вообще кажется, я два года работаю в ПАСЕ, и я впервые в своей жизни, начиная со времен КМО СССР, я впервые в своей жизни ощущаю прямо физически враждебность по отношению к российской делегации, ни на чем совершенно не основанную. Заданность позиций, заданность аргументаций, абсолютная сдирижированность любого мероприятия. И мне кажется, что такие реальные задачи, которые стоят перед ПАСЕ, это верховенство закона подменяется двойными стандартами, защита прав человека подменяется подтасовками, истериками отдельных делегаций. Мне представляется, что многие, кто представляют те или иные страны в ПАСЕ, они просто работают на свой какой‑то электорат, маленький ли, большой электорат, но они решают свои какие‑то очень конкретные задачи и вводят в заблуждение даже те средства массовой информации, которые, в общем, даже не ангажированы на такую антироссийскую риторику. Но они вводят в заблуждение.

Я хотел бы сказать, что Европа всегда была сосредоточением мыслителей, философов. Где сегодня эти Вольтеры, где сегодня эти Ницше, где сегодня эти Шиллеры? Сегодня, я понаблюдал, сегодня в ПАСЕ, а это одна из витрин Европы, вот из этой витрины все‑таки выглядывают в основном еврочиновники, евробюрократы. Многие из них даже со следами какого‑то физического вырождения. И как раз эти люди почему‑то берут на себя ответственность выступать от имени всей Европы, от имени всех людей, которые поддерживают идеалы ПАСЕ и так далее. Я даже иногда себя ловлю на мысли, что многие из них с высшим образованием, но без среднего.

Потому что, например, в выступлении госпожи Брассер, и этот фильм, который нам показали про Освенцим, мы говорили о том, что люди просто не то, что… может быть, даже без злого умысла, но они просто не понимают, о чем они говорят. И не понимают всех исторических событий, которые абсолютно перевернули мир, абсолютно сделали этот мир другим. Кстати, они сделали тот мир, который позволяет заседать этой ПАСЕ.

Не сказать ни одного слова о советской Красной Армии, которая освободила Освенцим, и не сказать это умышленно, не показать это в фильме, и это сделать умышленно, это не говорит о большом историческом опыте и большой исторической мысли этих наших предводителей этой ПАСЕ. Поэтому мне кажется, что выводы, которые сделала наша делегация – приостановить свое участие на этот год, это абсолютно правильно.

Это не наш выбор, надо это сказать. Это мы должны… кстати, нашим читателям и зрителям как раз это точно несет, не наш выбор, мы хотели вернуться к диалогу, хотели вернуться к пониманию позиций и тех, кто нас критикует. И мы должны были добиться того, чтобы нас услышали.

Но если ПАСЕ сделала выбор в сторону совершенного игнорирования нашей позиции, игнорирования нашей делегации, я думаю, нам там не надо добиваться каких‑то для себя встречных шагов, надо отказаться от всевозможных поползновений приезжать в нашу страну, что‑то там проверять, составлять какие‑то доклады по мониторингу со стороны ПАСЕ, оставив за собой Совет Европы, где мы будем плодотворно работать. Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо большое.

Леонид Эдуардович Слуцкий, упомянутый неоднократно сегодня, а потом, коллеги, открытый микрофон. Просьба обозначать свое желание выступить. Спасибо.

Л.Э. Слуцкий

Спасибо огромное, Константин Иосифович.

Во‑первых, еще раз хотел бы поблагодарить за инициативу столь продуктивного интересного формата. Я думаю, что нам нужно будет взять на вооружение эту инициативу, и в таком формате обсуждать и другие актуальные досье для обеих палат Федерального Собрания. Здесь много друзей, людей, которые знакомы друг с другом много лет. Я думаю, что в таком ключе у нас обязательно будет достижим общий знаменатель, единый подход, который затем может быть реализован параллельным образом в обеих палатах – Совете Федерации и Государственной Думе. Спасибо.

Что касается того, что я мог бы дополнить к уже сказанному. Мы считаем, что Совет Европы, собственно, как бы мы не считали, он таковым является, это самая широкоохватная европейская площадка, в ней больше всего стран-участниц. Поэтому нам, конечно, очень хотелось эту площадку не терять для продвижения внешнеполитической линии России в Европе, в то время как нашим, как я их называю стратегическим друзьям, очень хотелось развести Москву и Страсбург, что им, в общем‑то, и удалось сделать в апреле, приняв Резолюцию 1990, и, конечно, им было важно во что бы то ни стало эту дистанцию сохранить и на январской сессии.

Сергей Евгеньевич, также здесь неоднократно упоминавшийся, лично координировал работу делегации. Трижды (это беспрецедентная совершенно ситуация) встретился с президентским комитетом 2 сентября в Париже, 13 ноября принял президентский комитет в полном составе в Москве и затем накануне сессии в субботу, 25 января, в Страсбурге. Мы приняли решение, хотя оно для нас было непростым, принять участие в работе явно надуманной комиссии по так называемому добрососедству России, подкомиссии, прошу прощения, в комиссии по мониторингу прошло три заседания хронологически в Вене, затем в Берлине, затем уже в январе в Париже.

Эта работа позволила, в общем‑то, консолидировать многих участников разных национальных делегаций и политических групп, и, в общем‑то, 64 – это серьезный результат даже при той технической коллизии, которую я озвучу через минуту.

За нас голосовала часть и испанской делегации, и французской, и многие точечные депутаты, которые пошли против большинства в своих делегациях. То есть работа в последние месяцы явно подтвердила принцип – чем больше нас среди них, тем меньше их среди нас. В данном случае я имею в виду наших оппонентов.

Конечно, совершенно вопиющим, на мой взгляд, был факт не предоставления Сергею Евгеньевичу слова на памятной церемонии в честь 70-летия Освенцима. Мы просили слова, просили в соответствии со всеми регламентными нормами и правилам, тем не менее под какими‑то, совершенно надуманными и малопонятными предлогами мы это слово не получили. Хотя у нас там выступил даже представитель Еврейской молодежной организации, а спикер национального парламента страны, чьи войска освободили, собственно, Освенцим, слова не получил. По этому поводу Сергей Евгеньевич высказался на встрече с президентским комитетом.

Ситуация, конечно, совершенно вопиющая. Из‑за чего она происходит? Из‑за того, что Брассер, в общем‑то, сейчас не сильно самостоятельна. Она и так не горела большой к нам любовью, а сейчас ее «подмял» некоторым образом, по ее действиям, Генеральный секретарь Войцех Савицкий, поляк, который к нам еще менее испытывает какое‑либо уважение. И все вот эти вот придумки идут как раз именно от господина Савицкого. От него же идут и различные другие попытки шельмовать Россию.

В частности, нам удалось добиться на комиссии, по регламентным правилам процедура в декабре, принятия меморандума о неприменении санкций в отношении парламентариев. На эту сессию он не вышел, поскольку докладчик попросил его, перенести на постоянный комитет весной, вследствие того, что Савицкий и команда, как мы выяснили (собственно, тут не надо было особенно выяснять), в корне извратили его суть, смягчили его настолько, что он перестал быть похожим на то, что предлагал испанский докладчик Аркадио Диас Техера в своем первоначальном тексте меморандума.

Что касается того, что у нас произошло на комиссии по мониторингу, где я представлял один российскую делегацию. Упомянутый Алексеем Константиновичем господин Шеннах, который не только председатель комиссии по мониторингу, но и в данном случае он выступал, главным образом, как докладчик по российскому досье, вот среди этого вороха поправок по полномочиям чуть-чуть, может, психологически расслабился на какие‑то секунды, когда не прошла поправка, если не ошибаюсь, 26-я, которая предусматривала вообще не утвердить российский полномочия. И, когда пошла 28-я, в соответствии с регламентом председательствующий предложил сначала проголосовать устную подпоправку, которая говорила о возврате к голосованию в июне или в апреле, Шеннах, учитывая, что это для него была всего лишь одна из последующих поправок, которые, очевидно, не пройдут под поправки, тем более не придал значения, и нечетко, негромко высказал то, что он против подпоправки, которая прошла одним голосом.

Когда Шеннах осознал ситуацию и уже завопил, что поправка, если она будет принята, меняет, дословно, «всю архитектуру доклада», уже несколько членов комиссии, на мой взгляд, по психологической инерции – ну проголосовал на подпоправку, естественно, должен проголосовать и за поправку в целом – проголосовали опять же «за». В результате чего получился разрыв уже в несколько голосов. Поправка была принята к восторгу наших оппонентов.

Дальше в зале были консолидированы все, кто только возможно, и там уже разрыв был весьма большой. Вот что произошло.

Поиграли мы или выиграли? Я поддержу Алексея Константиновича, я считаю, что, безусловно, выиграли. Можно представить себе, чтобы было. Вот мы, предположим, остались. Да, конечно, мы старились остаться, и мы, конечно, консолидировались бы… Кстати, эта работа как никогда консолидировала делегацию, обе ее части: и представителей Госдумы и Совета Федерации, без лишней комплементарности к самим себе. Отработали детально и очень здорово, очень конструктивно. Я думаю, в таком же духе и продолжим, даже не работая на площадке ассамблее, в Москве.

Думаю, что нас бы закидали антироссийскими докладами.

Прежде всего тремя: по Савченко, по Юго-Востоку и по Крыму. Каждый из которых предполагал не позже июня, а то и в апреле, поскольку могли быть срочные дебаты, и они обязательно состоялись бы, здесь не было бы счастья, да несчастье помогло (немножко цинично говорить), но ситуация с парижской трагедией, к сожалению, вытеснила наше досье из срочных дебатов. А на апрельской сессии, на июньской, понятно, что срочные дебаты были бы именно по этому досье. И, разумеется, готовились бы одна за другой, как на конвейере антироссийские резолюции.

Сейчас и визиты по Крыму, по Савченко и любые доклады, в частности, вместо Гросса, чей пятилетний мандат истек, была избрана швейцарка Лилиан Паскье содокладчицей по мониторингу России. Нас это уже не интересует. Мы в 2015 году не собираемся никого принимать, нигде работать, включая профильные комиссии. И тем самым мы поставили ассамблею в весьма щекотливое положение, из которого она сейчас мучительно, те же Брассер с Савицким, Шеннах и так далее, ищут выход. Шеннах, кстати, проиграл очень серьезно. Он сейчас весьма подсадил свои позиции как кандидата на место Гросса, имеется в виду нового лидера группы социалистов. Он был практически единственным кандидатом. Сейчас в ассамблее идет шепоток по поводу того, что он дескать был заангажирован русскими. Действительно, об этом можно было подумать. Человек, который является внешним наблюдателем, учитывая, что все восемь минут доклада в зале пленарного заседания он не излагал суть доклада, что для нас хорошо, а призывал практически подавляющую часть времени голосовать против двадцать восьмой поправки или принять его подпоправку, которая, разумеется, не прошла. Встали более 10 человек. Его подпоправка по поводу участия делегации в Standing Committee, ничтожная, кстати, по сути, даже не была поставлена Брассер на голосование.

Это в отношении, дорогие коллеги, что было, что будет.

У нас сейчас непростая ситуация происходит в группе европейской народной партии, в группе христианских демократов, где лидером является известный испанский сенатор, нам хорошо знакомый Педро Аграмунд, уже упомянутый Алексеем Константиновичем, Омцигт, голландский молодой депутат, который работает на Билла Браудера, им содержится. Это мы знаем доподлинно. Он неоднократно это демонстрировал, особо, в общем‑то, даже не скрывая. Рвется к лидерству в группе с тем, чтобы заменить Аграмунда в ходе сессии 2015 года и в январе 2016 возглавить ассамблею. Кстати, Аграмунд в отличие от большинства в его группе для нас конструктивен. Он, конечно, едва не получил инфаркт, когда группа обязала его подавляющим большинством голосов выступить за санкции. После этого слег с температурой. Но должен сказать, что вот одна из коллизий.

Вторая коллизия, которая предстоит, это выборы генерального секретаря. Здесь нужно, наверное, посмотреть по другим кандидатурам кроме Савицкого, потому что такая парочка, как, например, Омцигт на Савицкий для нас исключает любую работу на ближайшие два года в принципе на площадке Парламентской ассамблеи.

Доклад, который представлен и сейчас разошелся в сотни адресов по Европе, грешит помимо чрезвычайной политизированности, о чем сказал коллега Пушков, еще и вопиющими фактологическими неточностями. У нас нет никакой четырнадцатой армии, у нас нет действительно никаких вооруженных сил, что теперь признал и начальник генерального штаба вооруженных сил Украины, что они не воюют с регулярными российскими подразделениями. Я не хочу утомлять коллег, уже пора заканчивать. Я должен сказать, что доклад с фактологической точки зрения тоже никуда не годится. И уже идет его критика в различных национальных средствах массовой информации.

Могу отметить тем не менее, что принятое решение было единственно правильным. И думаю, что мы будем присматриваться к тому, что происходит на площадке Парламентской ассамблеи. Мы пока остаемся одним из пяти основных плательщиков в Совете Европы. Мы работаем, как отметил Алексей Константинович, в Комитете министров в конгрессе местных региональных властей Европы и Европейском суде. Но при этом ситуация в Парламентской ассамблее, конечно, мы остаемся в тесном контакте с десятками и десятками представителей различных политических групп. Только сегодня Сергеем Евгеньевичем принял Тьерри Мариани, экс-министра транспорта Франции, одного из наиболее ярких членов французской делегации.

Но что касается работы на официальных заседаниях Парламентской ассамблеи и ее комитетов, думаю, еще раз повторюсь, что решение было абсолютно правильным.

Еще раз хочу высказать огромное спасибо всем тем, кто участвовал в сессии, не участвовал, но тем не менее очень здорово помогал в подготовке. Подчеркиваю, что работа эта была, как никогда, консолидированной, дружной и эффективной. Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо большое.

Алексей Иванович Александров, член делегации Совета Федерации. 5 минут максимум, коллеги, буду дальше жестко просить.

А.И. Александров

Спасибо. Я постараюсь.

Я полностью согласен с позицией Алексея Константиновича, он очень мужественно работал, и действительно делегация всё сделала для того, чтобы поддержать не просто позицию России, а рассказать правду о том, что происходит и в Украине, и в Европе, и в России в частности.

Я согласен с тем, что действительно никогда раньше не было такого положения, чтобы Парламентская ассамблея управлялась извне. После сегодняшнего заявления Президента США, что они оказывали серьезное влияние на антиконституционный переворот в Украине, совершенно очевидно, что также они оказывают влияние и на Парламентскую ассамблею. Я согласен с Леонидом, что Войцех Савицкий, это наш сегодняшний Збигнев Бжезинский, он очень много сделал для того, чтобы звучала громко неправда.

Особое, с моей точки зрения, такое драматическое значение нашей работы в Парламентской ассамблее в последние дни было то, что начались события, посвященные 70-летию Победы над фашизмом. В Европу приехала антифашистская российская депутатская делегация, которая представляла страну, победившую фашизм и которая спасла Европу от фашизма, от Гитлера. И вот на фоне вопроса об Украине, где массовые факельные шествия, где символика Гитлера и фашизма, где украинские западные делегаты в гостинице у нас кричали: «Бандера приде, порядок наведе», и на фоне этих событий освобождение жертв Освенцима из фашистского ада, когда это тут же обсуждается, и мы вспоминаем этих жертв, звучит по существу позиция доброжелательного отношения значительной части, правящей части Парламентской ассамблеи, представителям этого фашиствующего, угрожающего сегодня миру и Европе старого гитлеровского порядка. То есть, как будто бы Гитлер одобрял позицию наших оппонентов, и это прозвучало чрезвычайно жестко, откровенно и, честно говоря, страшно.

Мы говорили там, нам дали выступать. Действительно, нас лишили права голоса в самой демократической, в самой правочеловеческой внешне организации лишили депутатов равных, таких же, как они, лишили права голоса. Единственное, что у нас там есть, право голоса, и нас там этого лишили. Поэтому это всё…

Мы, кстати, говорили и пытались донести, это было услышано, о Ялтинской конференции, которая буквально через несколько дней начнется 70-летие, где, кстати говоря, уважаемые представители Соединенных Штатов и Великобритании выступили против фашизма, которые осудили Гитлера, которые… как раз этому ничему не дали сказать слова. То есть нас… затыкали нам рот, как будто бы знали, о чем мы будем говорить, и были заинтересованы в том, чтобы мы этого не говорили.

Что касается дальнейшей работы. Я полностью поддерживаю позицию нашей делегации, но я считаю, что нам надо максимально работать с депутатами, которые готовы с нами работать в Европе. Мы не уходим из Европы, мы и есть Европа, поэтому нам нужно просто больше внимания уделять работе с теми делегациями, которые готовы с нами работать, встречаться с ними, приглашать их к нам, показывать и рассказывать, что происходит у нас на самом деле, то есть наше главное оружие – это правда. Поэтому я считаю, что эту работу оставлять нельзя. Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо большое, Алексей Иванович.

Сергей Павлович Цеков, потом Игорь Николаевич Морозов. Приготовиться.

С.П. Цеков

Спасибо. Сергей Цеков, Крым.

В отношении враждебности к Российской Федерации скажу, как крымчанин, что мы эту враждебность по отношению к России, по отношению к русским и русско-культурным гражданам Украины, жителям Крыма и Украины мы ощущали фактически все 20 с лишним лет.

И все эти многочисленные делегации, в том числе и представителей Парламентской Ассамблеи Совета Европы, когда приезжали к нам, они не хотели слушать то, что мы говорим о нарушении наших прав. Они зачастую занимали позицию официальных органов власти Украины. В частности, ни один раз на самом высоком уровне заявляли о том, что: ну, вы там должны соглашаться и с украинизацией, и так далее, и тому подобное, и чуть ли не в быту общаться на украинском языке.

Что касается лишения нас права голоса, то, я думаю, что мы все понимаем, что они лишили нас права голоса, но они в то же самое время лишили права голоса себя. Они лишили права голоса себя на нашей территории, на территории Российской Федерации.

Я, конечно же, абсолютно поддерживаю предложение о том, что нельзя их приглашать сюда и позволять им работать как по Савченко, так и по Крыму. Еще один раз повторю, что по Крыму они до этого 20 с лишним лет не хотели в упор работать.

У меня вопрос, вообще‑то, по финансированию, которое мы осуществляем. И мы, конечно, богатая страна, безусловно, и никакие санкции против нас, как вы понимаете, нам особо не помешают двигаться дальше. Тем не менее, я бы все‑таки предложил всерьез подумать о том, чтобы мы не финансировали, то есть не вносили свои деньги на содержание Совета Европы. Лучше мы эти средства направим на гуманитарную помощь тому же самому Донецку. Возможно, это надо сделать даже публично. Хотя я прекрасно понимаю, что в этом вопросе есть очень и очень большие сложности, потому что много было сказано о том, что мы не должны захлопывать дверь раз и навсегда. Соглашусь с этим, но хочу, чтобы моя точка зрения или мое предложение прозвучало, чтобы в Совете Европе знали, что, в частности, крымчане, над которыми издевались на протяжении 20 с лишним лет, вносят и такие предложения. Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо большое.

Прежде чем Игорь Николаевич возьмет слово, я потом коллег из Министерства иностранных дел просил бы отдельно прокомментировать тему, связанную с нашим взносом, куда эти деньги используются, какие существуют на этот счет варианты дальнейших действий. В порядке справки.

Игорь Николаевич Морозов, Совет Федерации.

И.Н. Морозов

Уважаемые коллеги! Не буду повторяться, то, что происходило непосредственно на зимней сессии ПАСЕ. Я хочу просто акцентировать ваше внимание на том, что за полгода, начиная с апреля до января, у нас появилось достаточно большое количество сторонников в национальных делегациях Парламентской Ассамблеи. И это огромная работа депутатов Государственной Думы, сенаторов, наших дипломатов за рубежом. И мы видим реальные плоды, которые нам принесло вот это голосование.

Я хочу просто еще раз повторить. Азербайджан – шесть из шести, Кипр – два, Сербия – семь, Черногория – один. То есть все делегации проголосовали. К большому сожалению, Константин Иосифович, Армения, которую Вы назвали, воздержалась. И то объяснение, которое мы услышали от нашего армянского коллеги, это не входит ни в какие здравые политические…

К.И. Косачев

Игорь Николаевич, можно сразу Вас прерву. Мы с Алексеем Константиновичем обменялись. Я цитировал голосование по этой ключевой поправке. И справедливости ради, поскольку нас смотрят, армяне голосовали против этой поправки. Да, Алексей Константинович? Это потом уже по резолюции воздержались. Извините, что я Вас перебил.

И.Н. Морозов

Но в конечном итоге, по крайней мере, мы ожидали от них несколько другого, поскольку наша активная работа с ними на всех направлениях, в том числе и на евразийском, предполагает более четкие позиции, особенно на внешнем контуре.

Очень хорошо… Я уже говорил с нашими коллегами, которые являются руководителями групп дружбы. Вот там, где мы активно работали на этом направлении, сработали все, и Германия, и Австрия, и Швейцария, и Нидерланды, турки, все просто великолепно. И мы чувствовали эту поддержку не только в комитетах, но и на кулуарном этаже, когда встречались и обсуждали предстоящее голосование. Это очень важно, особенно в тех будущих форматах, в которых мы должны скорректировать нашу работу с Государственной Думой.

Оставляя работу в ПАСЕ на 2015 год, мы должны с вами, уважаемые коллеги, переформатироваться на все остальные парламентские ассамблеи – это и ОБСЕ, и Парламентская Ассамблея стран Средиземноморья, и другие двусторонние форматы, где мы с вами активно работаем с группами дружбы. Поэтому большая благодарность и уважение всем сенаторам и депутатам, и дипломатам.

Но что мы для себя должны тоже очень четко понимать. Оставляя на год ПАСЕ, мы оставляем эту площадку для развития антироссийской риторики, потому что ПАСЕ возглавляет сегодня – это агент американского влияния в Европе, особенно в парламентском измерении, и здесь я совершенно уверен. Почему? Потому что все те заявления, которые делает Брассер, они повторяют заявления официальных лиц Белого дома. Они повторяют заявления натовцев, когда они касаются политики на восточном направлении, касаясь это Украины, России или роли России в Европе. Поэтому я прочитал эти претензии Брассер и наши возможности возвращения, состоящие из 21 пункта. И считаю, что это просто недопустимо с позиции Председателя ПАСЕ вмешиваться во внутренние дела Российской Федерации.

Поэтому, Константин Иосифович, надо изучить насколько эти претензии прошли через резолюции и являются консолидированными Парламентской Ассамблеей, а не ее личной позицией, как агента влияния. Поэтому давайте мы и это возьмем сейчас себе в работу для того, чтобы проводить такие же активные мероприятия, как и проводятся в отношении нашей делегации.

Кроме этого, в рамках будущей работы. Только что сформировалась коалиция правящих сил в Греции из «Серизы» и независимых греков. Давайте начнем работать с этим парламентом уже в его новом составе. Давайте сделаем так, чтобы в 2016 году у нас таких парламентов, которые лояльно относятся к нашей политике, к нашей стране было гораздо больше, чем те 64, которые проголосовали за нашу позицию.

И последнее. Уже в течение последнего года мы видим как ПАСЕ расширяет свое влияние и проявляет интерес к странам Средней Азии. Что бросается в глаза? На комитете по миграции и перемещенным лицам уже неоднократно говорится о том, что партнер по демократии ПАСЕ, наш близкий Кыргызстан, который готовится к вступлению в Евразийский экономический союз, находится в окружении диктаторских режимов. И с этим соглашается официальная делегация Кыргызстана.

Намечается в этом году ряд делегаций ПАСЕ в Кыргызстан. И с учетом того, что мы там не будем работать, мы там не будем присутствовать, хотя нас и в прошлом году вычеркивали из этих делегаций, когда касалось кыргызского направления, давайте мы продумаем нашу совместную работу в рамках Парламентской Ассамблеи СНГ с тем, чтобы эти встречи были продуктивны, в том числе и для нашей будущей работы в ПАСЕ. Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо большое.

Светлана Петровна Горячева, пожалуйста.

С.П. Горячева

Спасибо большое.

Конечно, мы имеем дело с организацией в лице ПАСЕ, которая враждебно по отношению к России. Сегодня уже по этому вопросу даже и сомнений не остается. И я согласна с предложениями, которые сегодня высказывались уже, что до конца года прекратить всякую работу. Мы должны хотя бы себя уважать, свое достоинство. Чего нам общаться в этой ситуации? Пусть они там немножко придут в себя эти господа, которые готовы винить Россию в том, в чем она никогда даже не была виновата.

Теперь по сути я хотела бы два-три предложения, чтобы не отвлекать вас всех, потому что уже много было сказано.

Первое. Мне кажется, все же 64 (или 68) проголосовало против этой резолюции. Давайте поименно, пофамильно их всех выберем, поблагодарим. Я не знаю, МИД, наверное, знает, как лучше это сделать – через посольства наши или, может быть, от имени даже Федерального Собрания, Госдумы и Совета Федерации. Я не знаю, как это можно сделать. Но эти люди, которые, рискуя многим там, все же высказали такую позицию позитивную по отношению к России, мы должны дать им понять, сигнал послать, что мы их слышим, что мы знаем об этом, что мы благодарим за их объективность, когда там объективности почти уже не существует. Это мое первое предложение.

Второе. Мне кажется, что это тоже, наверное, в какой‑то степени Министерству иностранных дел пожелание. Когда, извините, года два или три назад мы этого господина Савицкого избирали, позиция МИД была, что мы должны голосовать. И, если нам будут такие предложения делаться, МИД, как никто, должен нас сориентировать, когда мы голосуем за должностные лица ПАСЕ, где мы должны лояльны быть, где мы должны быть нелояльны, потому что потом мы получаем господина, который в прошлого году, когда, помните, лишали нас полномочий, там двум всего (одному члену Совета Федерации и депутату Государственной Думы) только дали возможность выступить, а солировала Грузия, Прибалтика нагло, цинично, и всем было ясно и понятно, что это совсем не метод случайных чисел, а это господин Савицкий со своей такой работой.

И еще. Я слушаю уже много раз Грузию нашу доблестную, Прибалтику. У нас такие милые, добрые экономические, другие отношения с этими государствами, в то время эти господа-депутаты топчут так Россию ногами, пинают и такие бросают обвинения, что становится жутко. Ни Великобритания, ни Германия, никто так не оскорбляет Россию, как делают эти господа. Давайте тоже, может быть, попросим МИД наш поразбираться, как‑то поставить в известность посольства, может быть, их министерства иностранных дел о том, что мы понимаем, что нужно критиковать – критикуйте, но нельзя же голословные обвинения бросать в адрес большой страны, которая добрые отношения сохраняет.

И третье, что я хочу еще сказать. Что было понятно, когда мы изучали вопрос гуманитарной катастрофы? Было ясно только то, что ничего не ясно ни Западу, даже внутри России, о том, какие же истинные масштабы этих разрушений, человеческих страданий, человеческих жертв. Это всё так: ну, знаете, убивают и убивают… Может быть, нам сейчас предложить и нашему доблестному телевидению, когда смотришь Соловьёва (второй канал), много еще у кого, на Первом канале такие передачи, давайте посвятим ряд передач гуманитарным последствиям? Давайте приглашать туда не политиков, которые прописные истины говорят, а приглашать тех, кто потерял ребенка, вот эту женщину, у ребенка которой оторвано две ноги и рука, еще приглашать очевидцев, которые говорят что‑то такое на самом деле об этих бомбежках, полуголодном сидении в подвалах. Нам нужно даже с помощью нашего телевидения, с помощью нашего радио, а может быть, и тех, которые за рубежом Russia Today и так далее, надо нам больше говорить о гуманитарных последствиях, потому что на Западе всё такое: ну, убивают там и пусть убивают. Вот три таких моих предложения. Спасибо за внимание.

К.И. Косачев

Большое спасибо.

Аркадий Михайлович Чернецкий. Если никто больше из коллег не хочет, приготовиться представителю Министерства иностранных дел.

Аркадий Михайлович, прошу.

А.М. Чернецкий

Во‑первых, я хочу сказать слова благодарности нашим коллегам, которые в составе делегации были в Страсбурге и очень достойно себя вели. И та линия поведения, которая была проведена, на мой взгляд, в этой ситуации, очень непростой ситуации, вышли из положения с большим достоинством, сохранив репутацию государства, не захлопнув окончательно двери для возможных перспектив, для какой‑то расшивки обстановки, тем не менее ясно дав понять, что Россию не устраивает в этой ситуации.

Я, как член делегации в Конгрессе местных и региональных властей Европы, хочу сказать, что через два месяца будет некий следующий тур. Может быть, он будет не столь звонкий, как ситуация в ПАСЕ, но тем не менее он будет достаточно важный.

Конгресс местных и региональных властей традиционно занимал более лояльную позицию в этих конфликтных ситуациях. Не было такого обострения, не было той степени маразма, которую мы, к сожалению, наблюдаем в решениях Парламентской ассамблеи.

Но некий тренд на усиление давления на Российскую Федерацию мы имеем возможность отследить. Нужно сказать, что осенняя сессия закончилась для нас относительно благополучно. То есть практически те задачи, которые мы ставили, мы смогли решить, сохранив не только делегацию в конгрессе и наше присутствие в конгрессе, но и обеспечив выборы в руководящие органы наших коллег. Практически все намеченные посты в бюро, в комитетах, в комиссиях – все то, что мы намечали, было выполнено. Но думаю, что ситуация в весенней сессии будет более сложная, чем это было в октябре.

Во‑первых, некий самовзвод, который существует от того, что вот этим реакционным силам в Парламентской Ассамблее кажется, что они достигли некоего результата, что смогли обеспечить отсутствие российской делегации. Это, естественно, действует на делегации в конгрессе местных и региональных властей. Вот тот административный ресурс, о котором коллеги здесь говорили, несомненно, он будет присутствовать. Мы чувствовали некое увеличение организационного начала даже в ситуации, предположим, весенней и осенней сессии нарастает, будем говорить, такая закулисная рука, которая действует, и некоторые делегации проявляют поразительное единодушие в тех вопросах, где, казалось бы, есть тема и для споров, и для обсуждений, и для критического отношения к предлагаемым резолюциям. Ну и нужно учитывать, что, к сожалению, в конгрессе сменилось руководство, и тот человек, который всегда занимал очень взвешенную позицию по отношению к Российской Федерации, который всегда был, будем говорить, союзником Российской Федерации, он свои полномочия сложил, а новый руководитель, во‑первых, не пользуется таким авторитетом, а во‑вторых, явно настроен на работу по подсказкам. Я это говорю к тому, что через два месяца мы с вами будем переживать очередной этап осложнений взаимоотношений с Советом Европы. Вот те решения, которые мы зафиксировали, в том числе ситуация сохранять ли членство, не сохранять ли членство, платить взносы, не платить, то есть я думаю, что на данный момент этот вопрос принципиально не стоит. То, что сейчас прозвучало в выступлениях коллег, наверное, большинством из нас принимается. Но после того как пройдет сессия местных и региональных властей, в зависимости от того, с каким результатом она закончится, нам, возможно, придется принимать и более сложные, неоднозначные решения. Конечно, хотелось бы, чтобы та работа, которую мы традиционно вели, обеспечила сохранение позиций в конгрессе российской делегации, России, у нас для этого есть определенные возможности, и нам нужно вместе с Министерством иностранных дел этими возможностями воспользоваться. Я обращаю внимание еще раз, нам, наверное, нужно очень внимательно подойти к подготовке, может, заблаговременной работе с потенциальными нашими союзниками в делегациях других государств, для того чтобы не допустить вот такого обострения, такой ситуации, как произошла в Парламентской Ассамблее. Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо большое.

Еще один желающий появился взять слово – Шлегель Роберт Александрович, депутат Госдумы.

Р.А. Шлегель

Добрый день, уважаемые коллеги, многое уже было сказано, я хотел бы остановиться на нескольких вещах.

Первое – это то, что кризис на Украине, конечно, для самих парламентариев стран Совета Европы это первоочередной вопрос повестки дня, поскольку, например, дебаты с… Когда была дискуссия относительно терактов в Париже, то на ней присутствовали максимум представители третьей ассамблеи. В то время когда была дискуссия по России, то присутствовало более двух третей, если не три четвертых.

Как мне кажется, до тех пор, пока не будет разрешен этот кризис, то в Ассамблее, по большому счету, делать нечего, просто потому, что каждый раз мы будем получать один и тот же результат. Вместе с тем те усилия, которые были приложены нашей делегацией и руководством нашей делегации, говорят о том, что у нас есть множество союзников, говорят о том, что у нас есть на кого опереться в Европе в донесении, прежде всего, той информации, которая нам необходима в изменении подходов и изменении точки зрения по тем вопросам, которые нас в этом конфликте интересуют.

Здесь было сказано о том, что мы выиграли, проиграли. Мне кажется, что идет борьба и в этой ситуации Ассамблея проиграла, но мы тоже постепенно выдавливаемся из этого пространства, и нам необходимо этого не допустить. Поэтому в этой связи, мне кажется, что работа, связанная с горизонтальными связями, с теми парламентами и теми представителями парламентов, которые готовы с нами встречаться и работать вместе, координация и усиление той работы, например, которую ведет МИД или Россотрудничество по нашим соотечественникам с участием и депутатов, и сенаторов, мне кажется, что это было бы правильным. Просто мы мало об этом знаем, но если мы посмотрим на то, что они делают, то совершенно очевидно, что мы могли бы также принимать участие в этой работе, и она была бы более эффективной и более весомой с нашим участием.

Что касается этой работы, на мой взгляд, – вопрос системности подхода, вопрос того пространства, на котором это происходит и определение основных точек. Например, вчера Барак Обама заявил о том, что при их посредничестве произошла смена власти на Украине. На мой взгляд, до тех пор, пока наши коллеги из других парламентов не начнут постепенно проигрывать выборы, до тех пор, пока мы не будем посредниками в том, чтобы в каких‑то европейских странах менялся государственный строй с нашим участием, до этих пор нельзя будет говорить о том, что они не будут реагировать на нас, и им точно не будет дела до их внутренних проблем. Конечно, мы так сегодня вопрос не ставим, но в будущем, на мой взгляд, именно таким образом нужно ставить вопрос. Потому что в противном случае задача нас свалить будет во главе угла, и сегодня все для этого делается. Спасибо.

К.И. Косачев

Большое спасибо.

Коллеги, политическую дискуссию на этом считаю завершенной. Я бы попросил сейчас высказаться представителей МИДа: Александр Сергеевич Курмаз, который возглавляет профильный департамент – Департамент Общеевропейского сотрудничества МИД России; и Константин Константинович Долгов, Уполномоченный Министерства иностранных дел Российской Федерации по вопросам прав человека, демократии и верховенства права, тоже просил слово. Прошу вас, коллеги.

Спасибо большое.

Я имею честь так же быть ответственным секретарем Межведомственной комиссии Российской Федерации по делам Совета Европы и хотел бы, действительно, в порядке каких‑то отдельных замечаний сказать пару слов о той дискуссии, широкой и чрезвычайно содержательной, которая имеет место сегодня здесь фактически в комитетах двух палат и в российских СМИ по итогам этих сессий.

Здесь очень важно, на мой взгляд, учитывать, что в настоящее со стороны Соединенных Штатов и Европейского Союза идут попытки переформатировать пространство, в котором, как им кажется, Россия в последние 20 лет заняла очень большие позиции. И, как вы знаете, в настоящее время практически полностью свернуты политические контакты с Европейским союзом, очень затруднен немаловажный диалог по вопросам европейской и трансатлантической безопасности с организацией Североатлантического договора. И те люди, о которых здесь справедливо говорили, были объектом давления в ПАСЕ, выполняли тоже заказ вытолкнуть нас с парламентской площадки. Это необходимо учитывать для того, чтобы предпринимать адекватные шаги в дальнейшем.

Почему нам нельзя оставлять площадку Совета Европы полностью, как об этом говорили и Алексей Константинович, и Виталий Наумович?

Здесь очень важно, что Европейский союз в открытую фактически по окончании этой сессии намерен предпринять меры по сокращению пространства, на котором Совету Европы, не только Парламентской ассамблее Совета Европы, предстоит действовать в Европе. Как вы знаете, на Украине развернута огромная сравнимая с задачами миссия Европейского союза, в то время как все без исключения органы Совета Европы там маргинализируются. Та партия, которая провела то голосование, которое получила, добивалась и добилась какого результата? Прежде всего, на Украину не будут посланы мониторинговые миссии политической комиссии, юридической комиссии и других органов Совета Европы, которые единственные, в отличие от ОБСЕ и других организаций, могут с правовой точки зрения вести документирование нарушений прав человека. В этой связи я согласен с теми, кто говорит о переносе центра тяжести в дальнейшей работе по этому направлению на Комитет министров, конгресс, в Европейский суд по правам человека, в конференцию международных неправительственных организаций.

К сожалению, еще раз хотел бы констатировать, что, несмотря на многочисленные и многоуровневые попытки, нам не удается заставить работать органы и институты Совета Европы так, как они работали, скажем, в ходе второй чеченской контртеррористической операции, даже комиссар Совета Европы до сих пор места Юго-Востока не посетил, что является нашей общей задачей.

Что касается финансовых аспектов. После реформы Совета Европы, проведенной в последние три года, бюджет в этой организации принимается не ежегодный, а двухлетний. Бюджет 2014–2015 годов был сверстан и утвержден Комитетом министров Совета Европы, за который Российская Федерация проголосовала. Взнос в консолидированный бюджет является безотзывным, и он выплачен Российской Федерацией, поэтому я согласен с теми коллегами, которые говорили о необходимости зря вокруг этого дискуссию не разворачивать. Почему это чрезвычайно важно делать? Потому что не только отдельные, недружественно настроенные к нам международные и очень солидные финансовые фонды, но и ряд северных стран выступили с официальными заявлениями, что если российская федерация сократит или решит выйти из состава Совета Европы, то ее взнос немедленно будет компенсирован в день принятия или объявления этого решения Российской Федерацией.

Что касается компенсации, я имею в виду уже не финансовой, а политической, тех мер, которые нам предстоит принять на парламентском измерении? На мой взгляд, и коллеги согласятся, особенно члены нашей делегации в Парламентской ассамблеи, что результаты голосования ни по резолюции, ни по отдельным поправкам не отражают психологического состояния умов. На сессии психологический перелом произошел, симпатии к нашей стране мы вернули, украинская Сторона потеряла доверие, и нам необходимо развивать эти акценты.

Думаю, соглашусь с теми, и Министерство иностранных дел абсолютно готово, так же, как и на предыдущих этапах работы, перенести центр тяжести на прямую работу членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы с зарубежными партнерами как на международных площадках, так и в столицах.

Существует такой прием, которым великолепно пользуется так называемая старая демократия, – это забыть Герострата. Знаете, если вы попросите своих коллег и помощников прочесать германоязычный сектор Интернета и другие национальные секторы, вы там с удивлением обнаружите ноль, о ПАСЕ вообще никто не говорит. Почему? Потому что ПАСЕ не является организацией, это всего лишь один из пяти органов, тем более носящий совещательный статус, который имеет совещательный статус.

Что касается деятельности исполнительной ветви власти. Конечно, на Правительство, на министерства, на федеральные органы исполнительной власти, на судебные органы ложится дополнительная нагрузка по продолжению тех программ сотрудничества, которые утверждены решениями Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, межведомственной комиссией и соответствующими решениями Верховного и Конституционного судов Российской Федерации.

Со своей стороны, министерство готово и впредь оказывать все необходимое содействие. Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо, Александр Сергеевич.

И последний выступающий по этому вопросу Константин Константинович Долгов, уполномоченный МИД по правам человека.

К.К. Долгов

Спасибо большое, Константин Иосифович.

Буквально несколько слов в дополнение к тому, что было сказано коллегой.

Хотел бы просто обратить внимание уважаемых парламентариев и других коллег на два обстоятельства, которые связаны с тем решением, которое было принято в ПАСЕ. Политические оценки, конечно, были ему даны, и я с ними полностью согласен, как и с теми дальнейшими параметрами работы, которые сегодня были намечены, определены.

Принимая это решение, те депутаты ПАСЕ, которые голосовали, скажем так, против России, те политические силы, которые инспирировали это решение и стояли за ним в Европе и не только в Европе, безусловно, действовали в нарушение целого ряда фундаментальных принципов, на основе которых, собственно, и покоится Совет Европы как организация, и которые, в частности, заложены в основу и отражены в Европейской конвенции о правах человека. В первую очередь, конечно, речь идет о нарушении права на свободу слова, права на свободу выражения мнения.

В выражении нашей позиции, нашего мнения, мнения России российским депутатам ПАСЕ было отказано уже не в первый раз. Ничего удивительного в такой позиции нет.

Алексей Константинович говорил сегодня о политике двойных стандартов, это, действительно, так. Это политика, в первую очередь, Европейского союза, Соединенных Штатов, ряда других западных стран, которые ориентируются на них. Она более чем оптически была продемонстрирована применительно ко всей ситуации на Украине и внутриукраинскому конфликту. Достаточно сказать, что до сих пор не последовало никакой реакции со стороны ни Брюсселя, ни Вашингтона на те драконовские меры, которые были приняты украинскими властями в отношении российских СМИ, российских информационных каналов. 15 каналов до сих пор заблокированы. Там готовится решение, насколько я знаю, о еще более плотной блокаде российских средств массовой информации. Никакой реакции нет, хотя мы так много слышали слов и слышим о свободе слова и свободе СМИ со стороны ряда западных столиц. Понятно, потому что здесь работает политика однозначно.

То решение, которое было принято в ПАСЕ, в дополнение к тому, что сегодня было сказано, нарушает и фундаментальный принцип верховенства права, оставляя в стороне процедурные аспекты, которые сегодня были очень хорошо коллегами раскрыты, чисто политические. Это решение есть ничто иное как продолжение той политической линии на изоляцию России, попыток изоляции России на введение абсолютно противоправных и абсолютно бесперспективных санкций в отношении нашей страны. Это все та же самая политическая линия и, будучи таковой, это нарушает фундаментальный принцип верховенства права, поскольку те самые упомянутые санкции приняты и осуществляются в нарушение принципов и норм международного права.

Разумеется, с учетом этих соображений, мне кажется, важно выстраивать нашу практическую линию и в ПАСЕ и применительно к Совету Европы. И, конечно, здесь очень широкое поле для взаимодействия между МИД, другими органами исполнительной власти и Федеральным Собранием, как Советом Федерации, так и Государственной Думой. Я полностью поддерживаю коллег.

И в заключение, Константин Иосифович, самое последнее замечание просто в плане маленькой ремарки на то, что было сказано Светланой Петровной Горячевой.

Хотел бы заверить ее и других коллег, что Министерство иностранных дел не оставляет без адекватной реакции ни одно антироссийское публичное заявление, которые звучат в таком изобилии сегодня от целого ряда европейских политиков и официальных лиц. И тем более мы не оставляем и не оставим без адекватной реакции те практические действия, которые в этом духе пытаются принимать в Европе, в США и под их влиянием в ряде других столиц. Так что наша позиция абсолютно однозначна и выражена в том числе в наших официальных заявлениях МИД. Спасибо.

К.И. Косачев

Спасибо большое.

Уважаемые коллеги, на мой взгляд, дискуссия, во‑первых, очень содержательная получилась и, во‑вторых, очень своевременная. И я надеюсь, что высказанные сегодня оценки будут услышаны, разумеется, и в России, но что не менее важно и за пределами России, в том числе на тех самых международных парламентских площадках, где пытаются Россию дискриминировать.

Очень коротко, подводя итог этой дискуссии, я позволю себе в обобщенном виде представить три вывода. Я думаю, все согласны с тем, что то, что происходило на январской сессии ПАСЕ совершенно точно выходит за рамки и деятельности ПАСЕ, и Совета Европы, и кризиса на Украине. Эта ситуация носит системный характер, эта ситуация носит геополитический характер. Речь идет о последовательных попытках ограничить право России на собственное видение того, как должен быть устроен мир, на каких принципах он должен строиться и как в этом мире должны ощущать себя те или иные государства. Это, действительно, системное противоречие между нами и теми, кто пытается этот мир выстроить на однополярных началах. И не было бы, наверное, украинского кризиса, обязательно нашелся бы другой повод для того, чтобы эту ситуацию разногласия с Россией до предела обострить и вот таким образом ее довести, если хотите, до политического абсурда. А именно так я бы ее и охарактеризовал сейчас.

Во‑вторых, я тоже думаю, это общая точка зрения. То, что произошло в январе в Страсбурге, не является чем‑то драматичным или критичным для нашей страны, для России. Мы уверены в своей правоте, и дискуссия в Страсбурге на эти подходы Российской Федерации никоим образом не влияет, я уверен, что мы будем действовать так, как мы действовали до сих пор, потому что мы правы по сути. И мы в большей степени, чем наши коллеги или так называемые партнеры по ПАСЕ в украинском вопросе стоим по правильную сторону этой дискуссии о том, что по‑настоящему представляют собой и права человека, и демократия, и верховенство закона. Именно эти принципы мы помогаем отстаивать близким нам по духу людям, которые живут и оказались сейчас в зоне конфликта на Юго-Востоке Украины.

А вот проблема и критичность этой ситуации скорее все‑таки для организации. Она для Ассамблеи, которая в пылу эмоций даже не заметила как проскочила эту красную черту, за которую она просто себя изолировала, устранила от того процесса, для участия в котором она, может быть, и создавалась или задумывалась в свое время – выступать в качестве такого, если хотите, нейтрального брокера, который не имеет интересов, но отстаивает ценности. Вот сейчас, к сожалению, Ассамблея показала себя, показала свое истинное лицо, как собрание делегаций, которые на самом деле не ценности отстаивают, а продвигают интересы соответствующих стран. Вот что выпукло проявила январская сессия. И это будет, уж нравится кому‑то или не нравится, наверное, теперь навсегда записано в историю Ассамблеи, причем совершенно точно не золотыми буквами.

И, наконец, в‑третьих, я думаю, общим выводом может быть безусловная поддержка действий нашей делегации, делегации Федерального Собрания на Ассамблеи и в том, что происходило в рамках сессии, и в тех выводах, к которым пришла делегация по итогам этих дискуссий. И в этом смысле я позволю себе сформулировать в общем плане сейчас те предложения, которые могли бы войти в проект решения нашего заседания, заседания комитета в режиме рекомендаций.

Первое, на мой взгляд, заключалось бы в том, чтобы поддержать решение делегации не участвовать в деятельности Ассамблеи. Единственное, я бы здесь, Алексей Константинович, подискутировал с Вами чуть-чуть. Вы знаете, я, читая резолюцию, принятую, увидел в ней один нюанс, который, на мой взгляд, является важным. Вы сказали, что решение по нашим полномочиям принято до апреля. В моем прочтении резолюция допускает возвращение к вопросу о полномочиях на апрельской сессии, если Россия выполнит эти полномочия.

А.К. Пушков

Но не автоматом…

К.И. Косачев

Но не автоматом, совершенно верно. Мы все понимаем, что эти требования не могут быть выполнены ни при каких обстоятельствах. И, значит, по моему прогнозу, возвращения к вопросу о возобновлении полномочий российской делегации на апрельской сессии не будет.

Дискуссии могут быть любые, но не будет этот вопрос обсуждаться. Другое дело, что в другом пункте резолюции говорится о том, что на июньской сессии, если Россия не выполнит те самые требования, будет поставлен вопрос об аннулировании полномочий российской делегации о том, чтобы не переподтверждать уже эти полномочия как таковые. И именно на июньской сессии возвращение к этой дискуссии будет.

В этом случае, я думаю, нам действительно не следует какими‑то временными рамками ограничивать свое решение по тому, чтобы не участвовать в ассамблее. Я бы считал по ситуации правильным решение о том, что мы не будем участвовать в деятельности ассамблеи до тех пор, пока полномочия российской делегации не будут возобновлены. И, на мой взгляд, это проблема уже не российской делегации, это проблема ассамблеи, где сложилось уже разумное меньшинство, которое слышит российские аргументы, которое готово их поддерживать, но которое не справилось с пассивным и далеко не столь разумным большинством. И это проблема вот этого разумного меньшинства в ассамблее, которое теперь должно работать со своими коллегами, которое своих коллег должно убеждать в том, чтобы вникать в ситуацию глубже, чтобы разбираться в аргументах сторон и чтобы пытаться реально содействовать урегулированию конфликта, а не выступать в режиме глашатая.

Вторая рекомендация, на мой взгляд, могла бы заключаться в том, чтобы еще раз подтвердить в адрес ассамблеи (я думаю, мы найдем для этого соответствующие каналы) нашу неготовность и нежелание участвовать в каких бы то ни было совместных проектах таких, как мониторинговые миссии, рабочие группы, комиссии совместные до тех пор, пока не будут установлены полномочия российской делегации.

Я бы здесь попросил Министерство иностранных дел со временем дать нам на этот счет еще дополнительную юридическую справку, потому что мы находимся в ситуации, когда наши полномочия как делегации национальной формально подтверждены, а это значит, что мы с формальной точки зрения обязаны сотрудничать с ассамблеей. Нам важно понимать, еще раз повторю с юридической точки зрения, какие еще дополнительно обвинения в наш адрес могут возникнуть в связи с тем, что мы сейчас принимаем такое решение, отказываясь от сотрудничества с ассамблеей в обозримом будущем. Понятно, что юристов, настроенных против нас, в ассамблее найдется достаточно для того, чтобы и по этой теме начинать развивать какие‑то теории и практики. И, разумеется, коллеги, мы должны очень внятно подтвердить, я думаю, тоже об этом говорили сегодня практически все, что наш отказ от сотрудничества с ассамблеей никоим образом не означает прекращение работы с национальными делегациями в ПАСЕ и национальными парламентами.

Более того, эта работа приобретает сейчас особое значение, особое звучание, и мы должны и по линии, естественно, профильных комитетов, других комитетов, наших групп дружбы, разумеется, с задействованием возможностей посольств там, где это уместно, работать индивидуально, работать что называется в групповом режиме, чтобы, во‑первых, не оставить без внимания наших нынешних союзников, во‑вторых, с тем, чтобы число этих союзников приумножать. Уверен, что для этого есть все основания.

И, наконец, я бы попросил решением нашего комитета Министерство иностранных дел Российской Федерации все‑таки предоставить нам дополнительную, развернутую информацию, потому что очень трудно эту информацию найти, подробную о том, каким образом используется российский взнос в бюджет Совета Европы, потому что бюджет прошлого и текущего года действительно сформирован и наш взнос не обсуждается, потому что он является безотзывным. Взнос на 2016-й и последующие годы – это тема, к которой нам так или иначе предстоит возвращаться, и никак не предвосхищая будущих решений, мы должны очень внятно понимать, что означают те или иные возможности, которыми в этой связи обладает Россия.

Я, кстати, в этой связи вам один курьез могу упомянуть. Когда в 2008 году мы занимались грузинским досье в известной ситуации с Южной Осетией и Абхазией, я с удивлением для себя узнал, что зарплата судьи от Грузии в Европейском суде по правам человека, которую выплачивает этому судье Совет Европы, больше, чем национальный взнос Грузии в бюджет Совета Европы. Такой своеобразный бизнес получается, они платят меньше, чем их представитель в Совете Европы получает в качестве зарплаты, не говоря уже о других дотациях, которые грузины получают в этой организации.

Я уверен, что этот курьез связан не только с Грузией, есть много других сюжетов, когда вольно или невольно за наши деньги существуют представители ряда национальных делегаций во всевозможных секретариатах, комиссиях и прочих аппаратах, которые просто-напросто паразитируют на российской теме…

К.И. Косачев

И против нас, разумеется, работают.

И, наконец, последнее, это тоже просьба к Министерству иностранных дел, потому что очень трудно найти обобщенную информацию, а этот вопрос часто задается и нам, сенаторам, и, я уверен, депутатам Государственной Думы, это внятный анализ того, что России дало членство в Совете Европы. А я напомню, что в следующем году исполняется 20 лет членства Российской Федерации в Совете Европы. И по всем пяти структурам я бы предложил провести тщательный анализ отдачи членства Российской Федерации, помимо отдачи, что называется, такой общеполитической. Понятно, что мы далеки от того, чтобы скатываться к самоизоляции, и сам факт членства в таких авторитетных международных организациях, как Совет Европы, что называется, дорогого стоит, и Россия боролась за членство в Совете Европы в 1996 году. Но сейчас по прошествии 20 лет, я думаю, уместно сделать анализ и тех проектов, которые реализуются по линии комитета министров, и тех проектов, которые реализуются по линии Конгресса местных и региональных властей, разумеется, опыта нашей работы в Суде по правам человека и в других структурах. Парламентская ассамблея достаточно понятна, другие компоненты этого процесса нам предстоит еще обсудить. И я не исключаю, что мы к этому вопросу вернемся на одном из будущих заседаний.

Коллеги, если нет возражений, мы оформим…

И.К. Чернышенко

Вопрос можно?

Константин Иосифович, не изложили, все‑таки не рассматривается ли целесообразность принятия заявления палаты по итогам этой сессии по неприятному инциденту с Зюгановым и Мельниковым, по тем предложениям, которые здесь прозвучали, и Вы их озвучили, по усилению работы с национальными… Все‑таки если мы здесь поговорили и в прессе не будет концентрированно изложено заявление, позиция парламента Российской Федерации, мне кажется, мы какой‑то шаг недоделаем.

Я хотел бы ответить.

Во‑первых, спасибо за это сопереживание, я говорю совершенно искренне и с большой благодарностью.

Во‑вторых, если говорить по сути, заявление, направленное на этих хулиганов, это слишком много чести. Во‑первых, если что‑то принимать, мы договорились теперь работать синхронно по всем ключевым досье, то это, наверное, должны быть заявления обеих палат, что тем более чрезмерно, чересчур. Мы отреагировали и по линии постпредства, и по линии делегации достаточно жестко. Я думаю, что, если мы решим каким‑то образом поменять свою точку зрения в отношении площадки Совета Европы, его Парламентской ассамблеи, если для этого будут, разумеется, веские основания, вот тогда мы можем это оформить в том числе и до заявлений палаты. В данном случае просто для этого субстантива не хватает, что называется. А за реплику большое спасибо.

К.И. Косачев

Игорь Константинович, а я еще думаю, это, наверное, не предусмотрено регламентными протоколами, но, я думаю, будет уместно копию решения нашего сегодняшнего заседания, нашего комитета направить в структуру Парламентской ассамблеи Совета Европы для сведения и для учета в работе.

И.К. Чернышенко

У нас просто нет решения на руках, я поэтому не готов. Но я думаю, что мы должны до уровня всех парламентских делегаций, наверное, нашу позицию по итогам этого заседания довести.

К.И. Косачев

Спасибо большое.