Три угрозы современному миру
Сенатор Константин Косачев — о том, почему реальным вызовом сегодня стал идеологический фундаментализм
Многие забыли, наверное,
как пару лет назад тогдашний «лидер свободного мира» Барак Обама назвал в качестве главных планетарных угроз исламский терроризм, Россию и лихорадку
Эбола.
Эта классификация была столь же нелепой, сколь необоснованной была претензия президента США говорить от имени всего мира. «В одном флаконе» мировых вызовов, по версии американца, оказались террористы, государство — постоянный член Совета Безопасности ООН и болезнь.
Время показало, что к реальным угрозам сегодня (как и в ХХ веке) всё еще нужно относить не явления, а идеологии. Такие, в основе которых лежат агрессивно-фундаменталистские версии, претендующие на обладание абсолютной и «единственно верной» истиной. И в особенности, когда их носители, во‑первых, обладают возможностями причинить вред всем остальным, во‑вторых, готовы к этому, находя в своей идеологии моральные оправдания силовым действиям, и, в‑третьих, склонны обвинять в своих проблемах других, «неправильных», «неверных».
Нетрудно заметить, что таких угроз миру сегодня действительно три. Это три идеологических фундаментализма — исламистский, олицетворяемый ИГИЛ (деятельность организации запрещена в РФ), псевдокоммунистический в лице КНДР и либерально-глобализаторский в лице определенной части элит стран Запада. Они, конечно же, неравнозначны по масштабу и идеологическим корням, однако у них много общего: каждый прибегает к шантажу, к угрозам и применению силы, к визуальным и медийным эффектам, опираясь на зомбированных активистов, готовых ради идеи на всё.
Понятно, что либеральные фундаменталисты явно не захотят увидеть себя в одном списке с исламистами и догматиками. Однако де-факто именно в последние годы они убедительно продемонстрировали собственную трансформацию в «демократических большевиков». Противодействие Трампу до и после его избрания на первый пост в США, нынешняя слаженная и весьма грязная кампания в Европе против «популистов», вся история их противостояния России, от Олимпиады в Сочи до «кибератак», от Украины до Сирии, — всё это показывает, что в ряде случаев мы имеем дело не с демократами, а с людьми мессианско-сектантского мышления, не гнушающимися ради своей «веры» никакими методами. Как говорится, цель оправдывает средства.
Еще недавно они пребывали в наступательной фазе, олицетворением которой было радостное «вау!» Хиллари Клинтон при виде дикой расправы толпы с безоружным Каддафи. Но в последние два-три года они почувствовали экзистенциальную угрозу себе и всей любовно выстроенной «под себя» модели мира, демократической и либеральной по названию, однополярной и авторитарной по сути.
Угрозы пришли, откуда не ждали, — изнутри: сами народы стран Запада стали проявлять недовольство правящими элитами, всё более отрывающимися от населения. Однако вместо упреждающей трансформации системы она среагировала по вполне авторитарной схеме: во‑первых, усмотрев в происходящем «происки врагов» извне. Во‑вторых, крайне демонизируя тех, кто ей противостоит, выставляя их «новыми диктаторами». И, в‑третьих, обвиняя народы в том, что те, мол, оказались падкими на популизм. Хотя то, что называют популизмом, на самом деле можно считать попыткой политиков реагировать на голос народа, а не элит.
Ощущение, что демократия всё больше мешает «демократам», возникает не впервые.
Сложившиеся элиты Запада так давно ушли от реальных альтернатив во внутренней политике к системе, когда у руля государств сменяют друг друга одинаковые либеральные партии с разными названиями, что усиление даже чуть более правых или левых, чем «положено», вызвало настоящий шок. В итоге вместо традиционной задачи выиграть демократические выборы в Европе в 2017 году на повестку дня вышел почти ленинский лозунг: «Европейское отечество в опасности!».
Канцлера Меркель объявили последним оплотом «свободного мира», на разные избирательные кампании (в Австрии, в Нидерландах, теперь вот во Франции) «навалились» всей Европой, чтобы не пропустить «несистемщиков». Я вспоминаю, как с интервалом в пару дней ко мне приходили корреспонденты совершенно разных германских (это важно!) СМИ, которые, спросив что‑то для проформы, вдруг с нажимом и совершенно одинаковыми, как под копирку, вопросами начали допытывать, как Россия, мол, «финансирует Ле Пен» и поддерживает «Национальный фронт».
В одной скандинавской газете автор призвал воспринимать серьезно стремление людей вернуться к национальным государствам «как к месту, где работает демократия и где фактически можно привлечь руководителей к ответу, если оказывается, что сделать это невозможно на транснациональной основе».
Это важный момент: желание людей вернуть на авансцену истории национальные государства — вполне демократический тренд. В то время, как защитники наднациональной и трудноконтролируемой снизу системы выглядят как раз реакционерами и либеральными консерваторами, противостоящими ее демократическому обновлению.
Судя по всему, «европейская весна» в виде революции снизу не состоится — глобальные либеральные элиты оправились от шока, смогли блокировать инициативы Трампа, «обложив» его в конгрессе и в СМИ и посадив также его команду «на крючок» шпионских историй. В Европе (Франция, Великобритания, Германия), скорее всего, выборы выиграют представители системы, не в последнюю очередь — в силу манипуляции общественным мнением со стороны послушно слаженных СМИ.
Есть небольшая надежда, что, перестав себя ощущать в «тонущей лодке», они немного успокоятся и среди прочего снизят тональность в кампаниях против внешних «врагов европейских ценностей», в числе которых главным считают именно Россию. В противном случае третья мировая угроза — угроза западного фундаментализма — по‑прежнему будет сохранять свою актуальность своей готовностью в любой момент и в любой точке мира организовать «либеральный джихад» в виде очередного госпереворота, «гуманитарной интервенции» или «цветной революции». Известный сербский режиссер Эмир Кустурица, сказавший, что если бы в США победила Хиллари Клинтон, то «была бы огромная война», думаю, не очень утрировал ситуацию.
Нам же, полагаю, нужно вести себя примерно так, как сам Запад вел себя в отношениях с идеологизированным Советским Союзом. Поддерживать прагматичный диалог, не ввязываться в идеологические дискуссии, из которых извлекают единственный вывод, что, мол, кто‑то «посягает на ценности», и продолжать встраиваться в многополярный мир в качестве равноправного и уважающего другие народы участника.